от редакции

Услышать себя

Давно ли вы были в театре, дорогой читатель? И что это было, тот ваш последний визит к Мельпомене? Уловили ли вы хоть какое-то движение своей души как реакцию на драму страстей человеческих, разворачивающуюся на сцене? Или просто сходили развеяться», провести время, использовать повод для ухаживания? Или просто по ставшей скучной уже привычке?

Довольно часто теперь можно слышать, что традиционный театр – русский театр, созданный аж в XVII веке, – умирает. Умирает, как умер в основном уже театр европейский – немецкий, французский и пр., – являя себя миру в форме «театральной агонии» – антрепризы (пусть не обижаются те, кто сочтет это высказывание спорным).

Уже ведь окончательно ясно: то, чем был театр для нас в советские времена, не вернется. Ушла сакральность отношений власти и театра, на чем многое держалось: разве что отдельные губернаторы, к счастью для местных театралов, прочно вошли в роль покровителей искусств. Следствием чему, конечно, неизбежные издержки: не всяк губернатор обернется истинно тонким и деликатным покровителем.

И получается порой, что вот и театров много, а пойти, чтобы вспомнить еще «советские» по уровню и накалу ощущения, некуда. Все – поденщина, рутинное зарабатывание денег, на потребу среднестатистической публике. Притом что публика все больше и больше ленится думать, сопереживать.

Театр больше тратит, чем зарабатывает. Как правило. И власти наконец решили снять с себя хотя бы частично такую обузу, переведя театры в разряд тех бюджетных учреждений, которые отныне должны будут в большей степени, чем ранее, кормить себя сами. Вы хотели свободы от идеологического диктата? Вы ее получили. И не жалуйтесь теперь, что у нас нет для вас «социального заказа». Раз нет идей, откуда взяться заказу?

...И вдруг на таком вот фоне заблестит светлый луч – то тут, то там. Где люди сумели подняться над рутиной, подняться силою душевной работы, то есть работы именно и прежде всего своей души. Не ради денег и даже не ради идей. А движимые гуманистическим вдохновением.

Взять хотя бы театр, что при Школе-интернате для глухих детей в Нижнем Новгороде (см.: «Откровение от «Пиано»). Состоялся бы он без Владимира и Марины Чикишевых, своих основателей? Нет, конечно. Но залог успеха в данном случае не только в факте создания и поддержания (спасибо, разумеется, местным филантропам от власти), но и в четком осознании смысла – ради чего, по большому счету, ты все это делаешь. Глухие дети играют для всех, заставляя зрителей плакать и смеяться. Жизнь и сцена неуловимо меняются местами, и ты уже не понимаешь – ты еще зритель или уже сам играешь, соучаствуешь? Соучастие, сопереживание – вот что помогает подняться над убивающей меркантильной будничной суетой. Которая кажется жизнью, но есть лишь выживание.

Откровение от "Пиано"

Фрагмент спектакля "Крылья для клоунов"

Когда-то все люди были деревьями. Они тянулись к небу и всю жизнь только и делали, что прикасались друг к другу, шелестели ветка о ветку, корнями сплетались под землей. И не было ничего, кроме этих прикосновений, и не было ничего прекраснее... Увидев хоть однажды спектакль нижегородского театра пантомимы «Пиано», вы не просто поверите в это – вы это вспомните.

Понять, что «Пиано» – театр необычный, можно, просто заглянув в телефонную книгу и посмотрев на его адрес: Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, дом 9, Школа-интернат для глухих детей. Экзотическое местоположение объясняется просто: это театр, в котором актеры – воспитанники этого самого интерната. Но при всей кажущейся несерьезности, отсутствии репертуарной тумбы и регулярных показов театр знают не только за пределами города, но и страны, им восхищаются Галина Волчек, Чулпан Хаматова, Тереза Дурова. А главный редактор публицистических программ Нижегородского телевидения поэт Юрий Немцов признался как-то, что «невозможно представить себе культурное пространство региона без «Пиано». Сам же театр невозможно представить без его основателей – Владимира и Марины Чикишевых.

Театр как семья

Был он – работавший на Горьковском автозаводе электромехаником, а потом техником по обслуживанию сигнализаций. Но не к технике лежала его душа, а к пантомиме, которой он «заболел» еще в юношестве, занимаясь в народном театре. Была она – фантазерка, увлекающаяся танцами и рисунком. Еще подростком увидела по телевизору номер мима Амарантова «Барышня и хулиган» и обнаружила, что есть такой жанр, где актер может рисовать картины своими движениями. Поняла, что пантомима – это то, как она ощущает мир. Наверное, они не могли не встретиться. А встретившись, не могли не создать театр – в 1986 году, в 28 лет Владимир Чикишев пришел работать в Горьковскую школу-интернат для глухих детей и вместе с женой Мариной придумал театр пантомимы «Пиано». Театр, где глухие дети играют спектакли для всех зрителей, вне зависимости от их возраста и медицинского диагноза, импровизациями заставляя их плакать и смеяться. С момента основания и по сей день он – художественный руководитель и режиссер, она – художник-постановщик, автор костюмов и сценографии. У них двое детей: сын Данил – теперь исполнительный директор театра, дочь Настя – в недавнем прошлом актриса, а теперь педагог, сурдопереводчик и художник. И даже спаниель Тоша, главный друг и любимец, каждый день ходит в театр «на работу» – он и актер, и «живой уголок», и психолог.

Режиссер «Пиано» Владимир Чикишев с актерами (слева направо) Леной Галкиной, Леной Захаровой, Кириллом Трушовым, Антоном Ларионовым, Настей Фадеевой и Ильей Галкиным после спектакля. Эссен, 2010 год.

Заслуженный работник культуры РФ Владимир Чикишев проводит мастер-класс на XI Всемирном фестивале детских театров AITA. Линген, 2010 год.

В феврале театр отмечает свое 25-летие, и за эти годы произошло многое: старший Чикишев давно окончил Московский университет культуры по специальности «режиссер театра драмы», стал заслуженным работником культуры и членом Союза театральных деятелей России, руководителем множества проектов. Марина провела немало мастер-классов на международных театральных фестивалях, в качестве художника по костюмам работала с немецкими коллегами. Через «Пиано» прошли сотни детей, каждый из которых, несмотря на физический недуг, смог ощутить себя настоящим актером, творцом собственного спектакля. Благодаря мастерству импровизации, которому Чикишевы обучают вдохновенно и профессионально, «Пиано» стал лауреатом более 40 театральных фестивалей в 11 странах.

«Песочница» на сцене

Честно говоря, неизвестно, что в «Пиано» интереснее – попасть на представление или на репетицию. Потому что и то, и другое – это всегда единственный в своем роде спектакль.

— Мы быстро отказались от репертуарных амбиций и постановочных вещей – это бессмысленно и невозможно, – рассказывает Владимир Чикишев. – С этими детьми нельзя работать так, как со слышащими. У слышащего ребенка всегда гораздо больше запаса творческого отношения к миру. А значит, нужно срочно это компенсировать – не завтра, а уже сейчас! Нам не до постановок – лишь бы создать ситуацию, похожую на игру в песочнице, когда дети играют сами, без участия взрослых. И весь наш театр направлен на то, чтобы маленький ребенок вспомнил: когда-то он увлеченно чем-то занимался. Именно когда он вспоминает, в нем и просыпается художник. Кажется, «песочница» – очень простая задача. Но помните: большинство из этих детей с ранних лет живут в режиме закрытых спецучреждений, у многих из них проблемы не только со слухом, но и с памятью, с интеллектуальным развитием, с психическим здоровьем. Они знают не так уж много слов, редко воспринимают текст как речь, им тяжело дается учеба и приходится много зубрить. Да так не только у глухих: возьмите любую детскую роль в театре – если мы и видим ребенка на сцене, то чаще всего он произносит заученный текст, который выдается за его слова. В головах у взрослых – шаблоны, и, может быть, поэтому их так поражает спонтанный «Пиано».

Чулпан Хаматова и Галина Волчек высоко оценили мастерство юных актеров «Пиано».

— Мы умудрились из этой «песочницы» вытягивать перспективу, – продолжает раскрывать секреты Чикишев. – Добавили к спонтанной импровизации красивую музыку, костюмы, хороший свет – получилась иллюзия, родился театр. Помогает и условность самого жанра пантомимы: не нужна стена, птица, корабль, дерево – все это можно показать и увидеть. В результате вот эта самая «песочница» была показана на большой сцене множеству зрителей – русским, немцам, американцам, англичанам... Просто это называлось «спектакль». Но люди потом со слезами на глазах говорили нам спасибо. Постановки «Пиано» выглядят очень современно. Ведь мы теперь почти не читаем многотомные романы, восприятие подстраивается под мультимедийность, коллаж становится наиболее понятной формой искусства. А у этого тихого театра никогда не было масштабных сюжетов и историй, их спектакли – это всегда коллаж, разговор на философские темы: кто мы? кто – другие? что с нами происходит? И неизменно – терапия для самих актеров, психологическое лекарство для детей, которых общество считает инвалидами. Каждый из них на сцене становится фокусником, превращает одно в другое, творит бесконечные метаморфозы с помощью своего тела и воображения. «Так они правда совсем глухие или все-таки немножко слышат музыку?» – удивлялся губернатор Нижегородской области Валерий Шанцев, который в декабре нанес в театр визит с поздравлениями по случаю победы в Международном конкурсе социально-культурных проектов «Инициативы-2010». Да, совсем не слышат. Но чувствуют, видят, живут.

— Когда актер переживает десять, двадцать метаморфоз за короткий промежуток времени, рациональный мозг отключается, начинает работать какое-то другое полушарие, другая логика, – объясняет Владимир Николаевич. – В результате у ребенка – другой взгляд, другое качество улыбки, совсем другие движения. Приходят люди и говорят: какая пластика! А мы пластикой-то не занимаемся, мы же не хореографический кружок. Не дай бог, мы начнем им ставить движения: они тут же беспомощно начнут смотреть на нас и ждать следующую подсказку. Вот в чем опасность: всё, «песочница» исчезла! Может быть, исчезла навсегда.

Репетиция

— Привет! Ну, как жизнь? Все хорошо? – отчетливо артикулируя и подкрепляя свои слова жестами, встречает Владимир Чикишев пришедших на репетицию актеров, двух мальчиков 11 лет – Кирилла Трушова и Кирилла Нагаева. Спаниель Тоша приветливо машет хвостоми удаляется, получив свою порцию ласки, а парни сначала устраивают «танец со шваброй» – протирают недавно положенный специальный танцевальный линолеум, а затем начинают разминаться – достают «кометы» (тряпичные мячи с длинным «хвостом» из ткани), подбрасывают их, кружатся... и сами превращаются в кометы... Подтягиваются «взрослые»: восьмиклассники Илья Галкин и Настя Фадеева, шестиклассники Лена Захарова и Антон Ларионов. У каждого – непростая судьба, и не поймешь: в театре они – благодаря или вопреки? На сцене они все будто связаны: актер – невидимая нить – актер – нить... И еще одна нить, ведущая в небеса. Пантомима, где актеры глухи, – это же так естественно! Не для них ли Творец, в своем великом милосердии, придумал этот жанр?.. Тема сегодняшней репетиции – «оценка». В философии это способустановить значимость чего-либо впроцессе познания, в театре – способ показать, выразить эту значимость в процессе игры. Как долженработать взгляд, мимика, жесты? Отрабатывать будут с воображаемыми партнерами: их можно представить большими или крошечными, ласковыми или недотрогами. Сейчас начнется импровизация, она уже идет: Антон играет с пятью собаками сразу. Нет, настоящий спаниель Тоша давно куда-то убежал, но какая разница? Так через воображаемое и познается реальный мир...

Настя Чикишева, фрагмент репетиции. 1999 год.

Настя Фадеева и Сергей Гуляев в спектакле "Дождливые короли".

Всего в основном составе «Пиано» сейчас 12 человек, а время от времени на репетиции приходит около 20 ребят. Но абсолютно каждый воспитанник интерната побывал в «Пиано», попробовал себя. Вот и сейчас воспитатель привела четверых первоклашек, которые поначалу сели было в зрительный зал, но очень быстро оказались на сцене. Интерактивность – главный принцип всех спектаклей, философия «Пиано»: если уж мы родились, то должны жить. Если уж вы пришли в театр, то просто дежурными хлопками в конце представления не отделаетесь. Именно поэтому здесь так естественно рождаются проекты, подобно недавно реализованному «Толерантному театру»: актеры «Пиано» смогли научить азам пантомимы и актерского мастерства других детей и взрослых, студентов и преподавателей, слышащих, неслышащих, незрячих, зрячих – с диагнозом и без него, всего более 2 тысяч человек! А попутно изменить их отношение к жизни и возможностям – и своим, и чужим.

— Сейчас мне уже все равно, какие у них данные, – рассказывает Чикишев о том, как он отбирает актеров для театра. – Любого ребенка можно научить, я просто знаю, как это сделать. Мы в первую очередь смотрим на родителей: смогут ли они понять, что театр – это не баловство. Мы-то относимся к этому очень серьезно, не просто философские задачи решаем, а выстраиваем определенную программу работы, которая предполагает события, репетиции, некую регулярность, поездки на фестивали...

Чикишев утверждает, что из «Пиано» никогда никого не выгоняли: ребята уходят со временем, чаще всего потому, что вырастают. Но они остаются где-то рядом, приходят на представления, заглядывают на репетиции и... приводят своих детей – у Ильи Галкина, например, мама тоже когда-то занималась в «Пиано».

Как у клоуна выросли крылья.

Кажется, у Коэльо была эта мысль о путешествиях: как только человек попадает в другое пространство, он оказывается в ситуации заново рожденного, у него обостряется восприятие, он начинает постигать мир заново. Поэтому путешествия и «перемена мест» так важны для любого – особенно для детей!

Настя Фадеева и Илья Галкин - клоуны, у которых выросли крылья. Проект Piano-Fortissimo. Эссен, 2010 год.

Таня Напалкина, Настя Фадеева, Настя Чикишева(слева направо)на мастер-классе Марины Чикишевой. Фестиваль «Леонардо». Москва, 2008 год.

— За один месяц гастролей можно сделать то, что не сделаешь за несколько лет размеренной жизни, – говорит режиссер. – Интенсивность действия плюс впечатления, отрыв от дома плюс океан зрительской любви – и они летят!

Только в октябре прошлого года театр вернулся из Германии – «Пиано» представлял Нижегородский регион в международной программе «Культурная столица Европы» (в 2010 году одним из мест проведения этой программы стал город Эссен). За месяц спектакль «Крылья для клоунов» показали в 13 городах Германии, его посмотрели более 5 тысяч зрителей. Плюс 8 авторских мастер-классов для детей, педагогов, профессиональных актеров и студентов. Проект «Пиано-Фортиссимо» вошел в десятку лучших проектов «Культурной столицы Европы» из 200 представленных.

Но до этого была напряженная работа: заявку с помощью иностранных волонтеров оформили и отослали еще в 2007 году, а когда получили приглашение, то готовиться начали в летние каникулы – помните, какое в этом году было лето? Сорокаградусная жара и смог, а у них репетиции, репетиции... Цена за тысячи восторженных отзывов и множество впечатлений – от аквапарков и зоопарков до домика Гетеи Бухенвальда.

А после гастролей – возвращение в обновленное помещение театра: на ремонт наконец нашлись средства у городской администрации, да добрые люди помогли. Ура! Каморка,в которой ютились актеры и их зрители все эти годы, превратилась в хорошо оборудованную мультимедийную студию, с настоящими кулисами и гримерной, небольшим зрительным залом (зато даже с ложей!) и рубкой звукорежиссера. И теперь уже вряд ли можно увидеть,как Марина Чикишева сидит в первом ряду зрительного зала в ворохе белого тюля за швейной машинкой,создавая очередное «море». В театре появился свой костюмер, пресс-секретарь, все стало как-то солиднее. Главное, что не исчез дух «Пиано» – дух игры, в которую может играть каждый.

Зрители - тоже участники представления. Фрагмент спектакля "Крылья для клоунов". Проект Piano-Fortissimo. Эссен, 2010 год.

— Меня часто спрашивают: когда ты уже займешься серьезными вещами? Не понимают, что нет ничего серьезнее! – сокрушается Чикишев о деле жизни. – Поработав здесь, любой взрослый спектакль я вижу как рентген. Это такое счастье – работать именно с детьми.

Глядя на тех, кто играет в «Пиано»,видишь не глухих детей, а всемогущих атлантов, которые становятся то лесом, то птицей, то парусником и кораблем, то стариком и старушкой, то музыкантом, то ангелом... И вдруг понимаешь, что жизнь тоже редко разговаривает с нами, а ее жесты и движения легки и случайны; жизнь распоряжается нами, как актер мим распоряжается своим телом. Мы сидим в зрительном зале, думая, что это репетиция, но на самом деле нас уже давно ждут на сцене.

Валентина Переведенцева

Журнал "Русский мир". Февраль 2011.